Сергей Сироткин: эксклюзивно для журнала «AUTO BILD Беларусь»
У подножья вершины «Формулы-1»
«Большие Призы» или, попросту говоря, чемпионат мира в классе «Формула-1» заслуженно называют вершиной автоспорта. В него приходят разными путями. Но самым близким к этой дисциплине является чемпионат GP2, так называемые гонки сопровождения, которые проводятся в ходе всех европейских этапов (а также Гран-при Бахрейна и Абу-Даби) королевских гонок. В отличие от Формулы-1, пилоты ездят на одинаковых болидах и за уик-энд проводят две гонки. Наиболее успешные гонщики, как правило, находят затем место в «Больших Призах». И главное, в GP2 нельзя стать чемпионом дважды: однажды завоевавший титул пилот не имеет права вновь заявляться в этом чемпионате.
В момент интервью ни мой собеседник, ни я не предполагали, что буквально через несколько дней он завоюет свой первый поул в квалификации на незнакомой трассе в Сильверстоуне, а на следующий день уже победит в гонке на британском автодроме, впервые в своей карьере
– Сергей, твое имя в паддоке «Формулы-1» появилось неожиданно, причем в связи с финансовыми проблемами швейцарской команды Sauber, спонсоры которой проявили большое желание вложиться в российские фирмы. Именно из-за этого спонсорского пакета многие стали скептически оценивать твои возможности, хотя за плечами у тебя были достаточно успешные выступления в других сериях. Затем, когда первичная волна слухов и домыслов спала, мы увидели тебя в качестве резервного гонщика Sauber в прошлом сезоне. В конечном итоге, ты так и не попал за руль болида Sauber, если не считать участия в свободных заездах в Сочи на Гран-при России. Как ты считаешь, своевременным ли было твое появление в формульном паддоке, или все же рановато тебя стали предлагать в пилоты «Формулы-1»?
– Я считаю, что как только появляется любая возможность попасть в «Формулу-1», ее надо использовать. Такая возможность – редкость. Это был шанс, и глупо было им не воспользоваться. Польза от этого, безусловно, была. Теперь в команде знают, на что я способен, можно ли на меня рассчитывать. С другой стороны, да, конечно, в этом году у меня не получилось подписать контракт действующего гонщика. Но причина, я считаю, не в том, что я слишком рано оказался в «Формуле-1».
– Сегодня в GP2 уже есть 3 пилота, которым довелось посидеть за рулем болидов «Формулы-1». Кроме тебя – это бельгиец Стопфель Вандорн и итальянец Рафаелло Марчиелло. Насколько сложно управлять болидом «Формулы-1» по сравнению с твоей нынешней машиной в GP2?
– Болиды «Формулы-1» сложны с точки зрения электроники, слишком много параметров приходится отслеживать во время гонки. Из-за этой самой электроники они более сложны в управлении, чем GP2 или Мировая серия Renault. Не хватает прямой обратной связи с машиной, что усложняет задачу. Плюс к этому новые турбированные моторы. Может быть они звучат «не очень», но, поверьте, едут они «очень и очень». Поэтому я не согласен с теми, кто говорит, что «Формула-1» стала легкой в управлении. Лично для меня формульный болид более труден в управлении, чем те машины, на которых я ездил раньше. Одно дело показать время на круге, другое – за счет каких факторов вы этого добиваетесь.
Сергей Сироткин на Гран-При Монако, где он завоевал свой первый подиум
– Одним из предложений для повышения интереса к гонкам «Формулы-1» является сильное ограничение или даже полная отмена коммуникации между пилотом и командным мостиком. Мол, за счет этого повысится роль гоншика в управлении болидом… А как у вас в GP2? Насколько важна роль вашего общения с инженерами в ходе гонки?
– У нас намого меньше общения с командным мостиком, и далеко не такое хорошее качество радиосвязи.
- То есть у вас коммуникация обеспечивается по старинке?
– Смотря, что считать старинкой. Наши средства связи использовались еще лет 5 назад. На мой взгляд, учитывая насколько сложны в техническом плане современные болиды, пилоту следует больше внимания уделять управлению машиной, а не слежению за множеством параметров. Поэтому, на мой взгляд, было бы неправильным взять и запретить всю коммуникацию пилота с командным мостиком.
Ну, пусть не все, но хотя бы то, что можно показывать на пано при проезде пилота вдоль боксов… Например, если пилоту предлагают заехать в боксы в начале круга, то ему, как минимум, надо еще до них доехать, а не так как сейчас: могут за один поворот до въезда на пит-лейн прокричать в радио «бокс… бокс… бокс….», и пилот уже мчится к боксам.
Я не согласен с таким подходом. Команда знает лучше ситуацию на трассе, не говоря уже о состоянии машины. И представьте, что начинается дождь, а вы не в курсе, что в таком-то повороте уже вода прямо на трассе…. Это очень опасно.
– То есть ты за то, чтобы коммуникация была, и это не уменьшает в значительной степени роли пилота в управлении болидом?
– Конечно, это так. А вот многие болельщики считают, что пилоты сегодня как на симуляторах: команда говорит ему: «нажми такую кнопку, нажми другую кнопку»…
Какие бы кнопки пилот не нажимал по приказу команды, непосредственно управлять рулем болида все равно приходится ему самому. Кнопки меняют настройки машины, а «рулить» болид все равно сам не будет без гонщика. Пилот остается пилотом, а инженерная команда принимает решение, какой режим лучше использовать в тот или иной момент.
– Не получив контракта на этот сезон в команде «Формулы-1», ты оказался в чемпионате GP2. Какую цель ты ставишь перед собой? Прикататься к трассам? Показать себя с лучшей стороны, чтобы тебя заметили другие, кроме Sauber, потенциальные работодатели, или что-то еще?
– Во-первых, хотелось бы поближе познакомиться с покрышками Pirelli. Во-вторых, само собой необходимо получше узнать трассы, ведь я как минимум на трех или четырех из них ни разу не ездил. Я вот еще что хотел отметить. Вот вы говорите, мол, не получилось у меня с «Формулой-1» и поэтому я оказался здесь. Но ведь на самом деле это не совсем так. Я сюда пришел из Мировой серии Renault, чтобы затем попасть в «Формулу-1».
– А ведет ли твой менеджмент официальные переговоры с какой-нибудь из команд «Формулы-1»?
– Мы вели и ведем переговоры с командами. Но это пока конфиденциально.
Сергей вместе со своим отцом – Олегом Сергеевичем Сироткиным, самым преданным его болельщиком
– Сергей, как ты считаешь, может ли в настоящее время в Формуле-1 появиться русская команда? Особенно после неудачного опыта с «Мarussia»?
– С чистого листа в «Формуле-1» очень трудно создать что-то новое и значимое. А вот приобрести тот же, условно говоря, Manor-Marussia, или другую действующую команду и на ее базе продвигать российские технологии, разработки, привлекать российских людей – теоретически это возможно. Но не будем забывать: выступать в «Формуле-1» – здорово. А вот если бы российской команде с российскими пилотами удавалось занимать места на подиуме, это было бы несравнимо лучше.
– Несмотря на присутствие в твоем голосе оптимизма, у меня и у моих коллег складывается впечатление, что Россия не очень-то заинтересована в том, чтобы ее команды были здесь в «Формуле-1». Пример «Marussia» весьма красноречив. Ее идейный и финансовый вдохновитель господин Андрей Чеглаков дотянул до самого Гран-при России, но, осознав, что поддержки на государственном уровне он так и не дождется своему проекту, он его просто свернул… Упала и заинтересованность российских СМИ в поддержке участия российских пилотов в Больших Призах. Даниил Квят в «Формуле-1», вы с Артемом Маркеловым в GP2, а «российский голос Формулы-1» Алексей Попов в этом сезоне будет лишь на одном этапе комментировать с места событий. Это российская гонка в Сочи… Что происходит?
– Я не знаю, что сказать по этому поводу…
– Фактически получается, что все участие российских пилотов в «Формуле-1» и гонках поддержки зиждется на личной инициативе и средствах самих пилотов? Если бы не инициатива Олега Сироткина, то сегодня Сергей Олегович Сироткин не гонялся бы в GP2?
– Почему вы ситаете, что это чисто инициатива моего отца? Он напротив, продвигает в первую очередь мою учебу в институте, и против всего того, что этому мешает. Я не знаю, кто считает еще так как вы….
– Мы, журналисты, зачастую сами получаем информацию из СМИ…
- По правде сказать, 90% того, что пишут сегодня про меня и отца – это выдумки. Мое участие в гонках – это то, чего я сам хотел, а не инициатива отца. Гонки – это то, ради чего я работаю каждый день и работаю, поверьте, очень много.
– Но ведь поддержка отца в поиске спонсоров все же имеет место?
– Это само собой разумеется. Мой менеджер и команда занимаются в основном спортивными вопросами, а отец и еще ряд людей – занимаются привлечением спонсоров, финансов. Без этого сегодня представить мою карьеру тоже невозможно.
– В последние два года в прессе фигурировали огромные суммы в привязке к фамилии Сироткиных и команде Sauber…
– Если бы на самом деле в нашем распоряжении была хотя бы часть от упомянутых сумм, я бы сегодня ездил в «RedBull» или «Mercedes» вместе с Льюисом Хэмильтоном.
– После невероятных слухов, а затем еще и после разрыва ваших отношений с командой «Sauber», в этом году впервые заговорили о Сергее Сироткине, как о талантливом гонщике, а не только как о рента-драйвере, которого русские спонсоры любой ценой хотели быстренько посадить в швейцарский болид. Твой подиум в Монако, и вот теперь в Австрии – это хорошая заявка, и мы с радостью представляем тебя белорусским читателям, как восходящую звезду мирового автоспорта. Веришь ли ты в то, что не за горами твои первые победы в GP2? (в момент интервью ни мой собеседник, ни я не предполагали, что буквально через несколько дней он завоюет свой первый поул в квалификации на незнакомой трассе в Сильверстоуне, а на следующий день уже победит в гонке на британском автодроме, впервые в своей карьере).
– Верить-то я верю. Но когда это произойдет не знаю. Как я могу сказать или что-то обещать, это зависит не только от меня, и к сожалению, в большой степени не от меня. Но я считаю, что вместе с нашей командой Rapax мы очень близки к этому. И если, говоря о моих стратегических целях, я называю чемпионат «Формулы-1», то на ближайшее время – это подиумы и победы в GP2. И это вполне достижимо.
– Понятие рента-драйвер, что оно значит для тебя?
– К сожалению, сейчас весь автоспорт такой. Во всех гоночных сериях если тебе предоставляют услуги (машина, команда, инфраструктура), то ты за них платишь. Конечно, когда ты добиваешься такого уровня как Хэмильтон, Росберг или еще кто-нибудь из их когорты, то наступает момент, когда тебе уже платят за то, чтобы ты стал пилотом в конкретной команде. А до этой поры всем приходится в большей или меньшей мере, своими деньгами или инвестициями спонсоров, но все же платить за удовольствие заниматься автоспортом.
Да, редко из бедных семей прорываются в элиту мирового автоспорта мальчишки. В любом случае на первых порах им требуется денежная поддержка. Наверное, тот же Айртон Сенна, кумир бразильских болельщиков, никогда бы не стал таким знаменитым гонщиком, если бы не был выходцем из богатой семьи.
– После нашумевшей истории с командой Sauber остались ли какие-то рабочие контакты у тебя или твоего менеджера с этим швейцарским коллективом и на каком уровне?
– Понятно, что официальных связей ни на каком уровне не осталось. В то же время неформальные отношения с этой командой и представителями других команд у меня остались хорошие. А деловых контактов, обязательств, реламентированных какими-то подписями –сегодня ничего этого с Sauber нет.
– Ты сегодня гоняешься в команде Rapax. Почему именно эта команда?
– Так сложилось. Это очень хорошая команда. Здесь приятно работать и приятно находиться. Пусть даже последние годы были у них и не самые успешные. Но я думаю, что вместе мы добьемся хороших результатов. Но в общем здесь не так все просто с выбором команды, как может показаться. Мол, хочу туда, или хочу сюда.
– А как было в твоем конкретном случае? Вы нашли спонсорский пакет и предложили команде? Или команда сама подыскивала гонщика для своих выступлений?
– Я не хотел бы затрагивать сегодня эту тему, поскольку с финансами у нас далеко не все так просто.
– Но, по крайней мере, у тебя контракт на весь этот сезон?
– Да, контракт у меня подписан, но, как вы сами понимаете, финансовые проблемы никто не отменял. Финансовая часть этого контракта и так у меня на самом минимуме. И если она не выполняется, то каждая гонка у меня под вопросом. Но я повторюсь, что не хотел бы этого комментировать, чтобы не навредить.
– Виталию Петрову, первому российскому гонщику в «Формуле-1», чтобы стать вице-чемпионом GP2 пришлось участвовать в этом чемпионате 3,5 года. У тебя есть столько времени?
– Я готов ждать, но я более, чем уверен, что мы сможем добиться успехов и сделать это чуть раньше.
Владимир ВАСИЛЬЕВ, фото автора
Комментарии ()