О ФОРМУЛЕ-1, МЕДИЦИНЕ И «БРАЧНОМ КОНТРАКТЕ»…

Профессор медицины Жан-Шарль Пиетт, медицинский делегат FIA в гонках Формулы-1, хорошо известен в паддоке Больших Призов. Хотя его появление в объективах камер связано, как правило, с авариями и вмешательством врачей в спасение жизней пострадавших гонщиков. В обычное же время размеренной жизни паддока этот уважаемый француз скорее незаметен. Он так редко дает интервью, что мои французские коллеги весьма пессимистично отнеслись к моей идее разговорить профессора для читателей журнала «AUTOBILD Беларусь». В их глазах читалось смешинка: «Давай, дерзай, коллега!». Самым сложным было найти свободное время для интервью. Когда же оно нашлось, то после первых минут нашего знакомства Жан-Шарль показал себя вполне дружелюбным и общительным собеседником.

– Господин Пиетт, как делегат FIA, вы в Формуле-1 уже на протяжении которого времени?

– Это мой пятый сезон.

– Как вы организуете свою работу в госпитале при таком напряженном графике работы на Гран-при?

– Мне пришлось перейти на работу в госпитале на полставки.

– Даже при такой загрузке вам приходится много отсутствовать дома. Как к этому относится ваша семья?

Реклама

– С пониманием. У меня сын и двое внуков, они живут в Париже. Мне действительно много приходится работать, я беру за год всего одну неделю отпуска.

– А ваша жена, она ездит с вами на Гран-при?

– У меня уже давно нет жены.

– Чтобы работать делегатом FIA на Формуле-1, надо ли обязательно быть фанатом автоспорта? Или для вас, как профессора медицины, это обычная работа врача?

– Я думаю, что эту работу нельзя назвать обычной. Пожалуй, все медработники в этой среде автоспорта хоть немножко, но влюблены в гонки. Я сам, насколько помню себя с детства, смотрел по телевизору все Гран-при Формулы-1.

Реклама

– А вам самим приходилось гоняться?

– Нет. Это не для меня. Хотя, действительно, среди механиков, инженеров очень многие сами участвовали в гонках, или хотя бы имеют некоторый опыт управления гоночными машинами. Но это не мой случай.

– Как функционирует система скорой помощи на Формуле-1?

– Существует регламент FIA, который представляет собой общие требования для всех гоночных чемпионатов мира, которые проходят под эгидой FIA. Отличия касаются количества автомобилей скорой помощи. Меняется также число задействованного медперсонала в зависимости от трассы и конкретного типа гонок. У нас имеются как обычные машины скорой помощи, так и супероснащенные в техническом плане машины реанимации. Там оборудование, разумеется, более сложное.

– Каждая трасса имеет свои особенности, как это влияет на изменение схемы работы медперсонала?

Реклама

– Регламент FIA достаточно точен в своих требованиях, но каждая трасса по-своему оригинальна. Разная длина,  разная конфигурация. Например, в Монако. Поскольку это городская трасса, то здесь меньше организуется передвижных постов, так как в систему медицинского обеспечения гонки включаются непосредственно госпитали Монте-Карло.

– А по количеству врачей как разнятся трассы?

– Число врачей может быть от нескольких десятков до 150-ти. По Монако я могу дать точную цифру. Число врачей-реаниматологов, которые работают во время Гран-при, – 39. Но это только тех, кто непосредственно занимается медицинским обеспечением жизни пи ло-тов. То, что касается публики, зрителей, это еще плюс несколько десятков. В Монако плотность присутствия врачей очень высока. Причем, из этих 39 названных мною врачей многие приезжают со всех уголков Франции.

– Сколько представителей вашей профессии непосредственно от FIA здесь на гонках?

– Нас двое. Есть еще доктор Арштайн, который отвечает за координацию помощи. Во время гонки он непосредственно находится в медицинском автомобиле medicalcar. По профессии он анестезист-реаниматолог. Он – американец, живет в Бельгии. Я непосредственно отношусь к дирекции гонки. Вот мы вдвоем от FIA и ездим на каждый Гран-при Формулы-1. И в наши функции входит организация работы местных бригад врачей, главного врача, медицинских центров вокруг трассы. Причем, не только во время самой гонки. На протяжении нескольких лет мы уже реализовываем программу подготовки главных врачей. Это теоретическая подготовка по знанию требований регламента. Практическая подготовка по конкретному Гран-при. Можете себе представить, что наш тесто-вый опросник для врачей имеет 17 страниц печатного текста? Непосредственно за два месяца перед Гран-при мы проводим работу по корректировкам в зависимости от изменившихся условий.

Реклама

– То есть ваша работа делегата FIA – это не только во время конкретного Гран-при Формулы-1, но это и большой пласт деятельности по подготовке ко всем Гран-при сезона?

– Разумеется. То, что во время Гран-при – это, я бы сказал, видимая часть. А то, что помимо этого приходится много работать с компьютером и главными врачами вне рамок гонки – это невидимая, рутинная, но не менее важная часть работы. Именно благодаря этой «невидимой части» нам удается улучшать регламент, упрощать процедуры, координировать и корректировать деятельность медицинского персонала, проводить его подготовку. Это особенно ярко видно в работе с новыми трассами, которые появляются регулярно, практически каждый год. Мы начинаем там с образовательной подготовки главных врачей, затем идет работа по стажировке команд медперсонала на местах.

– Аналогичная работа планируется вами и по Гран-при России?

– Да. И очень важно заранее начать там всю необходимую работу. Поскольку это будет первый Гран-при для России, значит на местах практически нет персонала, имеющего опыт подобных гоночных мероприятий. И проблемы с госпиталями, обучением врачей надо решать не в самый последний день. Мы будем применять схему, аналогичную той, что была пару лет назад с Гран-при Индии, который также был первым для этой страны.

– Со дня трагической гибели Айртона Сенны прошло 18 лет. За это время, к счастью, больше не было аварий в Формуле-1 со смертельным исходом. Вы полагаете, что медицинское обеспечение сыграло большую роль в этом?

Реклама

– В первую очередь, огромную роль сыграло усиление активной безопасности автомобилей. Я считаю, что принятые FIA меры были весьма эффективными. Результат, как говорится, налицо. Во-вторых, были приняты меры по улучшению безопасности непосредственно на трассах. Изменения конфигураций самих трасс, обустройства бордюров, защитных сооружений – все это в целом и обеспечило значительное снижение трагических последствий аварий.

– И, все же, какова роль врачей в общем процессе снижения опасного травматизма во время гонок?

– Безусловно, не будем преуменьшать и роли врачей. Повысилось техническое обеспечение медицинских бригад, что, в свою очередь, улучшило оперативность их вмешательства в случае аварий. Роль врачей, безусловно, очень важна, но не будем забывать, что мы прибываем уже на место случившейся аварии. Поэтому необходимо рассматривать все это в комплексе. Отдадим должное Максу Мосли, который в бытность своего президентства в FIA очень большое внимание уделял вопросам безопасности автоспорта. Нынешний президент Жан Тодт тоже весьма чувствителен к этой теме. Ведь он долгое время был непосредственным участником этих гоночных событий, и он прекрасно представляет реальный риск и опасности, которые подстерегают гонщиков, когда они садятся за руль скоростных болидов.

– Наверное, в качестве примера можно было  бы привести аварию в Канаде Роберта Кубицы. Невероятное столкновение польского пилота со стеной и затем многочисленные удары разваливающегося на глазах болида об ограждения… А в результате гонщик уже готов был через неделю вновь сесть за руль. Это что, просто везение?

– Без везения не обошлось. Но давайте сравним форму болидов нынешних и 30-летней давности. Посмотрите на фотографии тех лет. Там пилот почти по грудь возвышается над корпусом машины. И практически любое столкновение с препятствием или другим болидом приводило к опасным последствиям, зачастую смертельным. Сегодня, к счастью, гонки Формулы-1 стали более безопасными. Исследовательский институт FIA продолжает работу в этом направлении. В частности, разрабатываются меры, чтобы избежать повторения того, что случилось на Хунгароринге с Фелиппе Масса, когда отвалившийся с другой машины элемент подвески на большой скорости попал пилоту в лобную часть, пробив шлем.

Реклама

– Врачам приходится вмешиваться в жизнь Формулы-1 не только в период гонки. Скажем, недавний случай взрыва и последующего пожара в боксах команды Williams в Монтмело. Как  вы оцениваете работу испанских врачей в этом конкретном случае?

– Они сработали очень оперативно. Этот случай доказывает правильность нашего подхода к решению вопроса медицинского обеспечения Гран-при. Работа врачей начинается задолго до старта гонки. Уже в понедельник на местах начинается движение механиков, обслуживающего персонала трассы, и присутствие врачей необходимо. Конечно, не всех бригад, как это происходит во время заездов и непосредственно гонки. Но мы не можем оставить без врачей даже то малое количество персонала, которые работают с самого начала на трассе. И после гонки работа врачей не заканчивается. Пока механики команд не разберут свои моторхоумы, технический персонал не разберет свои конструкции временной инфраструктуры, врачи продолжают дежурить. Поэтому в Монтмело во время пожара испанские врачи приехали в пад док практически в считанные минуты. Восемь человек, пострадавших во  время взрыва и пожара, были сразу же эвакуированы и госпитализированы. Два – на вертолете, шесть – на машинах скорой помощи. Конечно, произошедшее в боксах Монтмело – это не совсем обычный в истории гонок случай. Но я рад, что врачи сработали оперативно и эффективно.

– Вы уже сделали надлежащие выводы из случившегося в Монтмело?

– Частично да, но окончательные с рекомендациями будут позднее.

– А теперь мой вопрос по поводу алкотестов. Автомобильные компании или таксопарки перед выездом водителя на трассу проводят в обязательном порядке, проверяют его на содержание алкоголя в крови. Как вы это проводите в Формуле-1?

Реклама

– У нас нет систематических  тестов  на  содержание алкоголя.  Поскольку  алкоголь  входит  в  состав  элементов допинга, FIA  подписала  два  года  назад  соглашение с Всемирным антидопинговым  агентст вом  – WADA. Мы и раньше соблюдали их требования, но это  было на добровольной основе без подписания всяких  контрактов. Теперь же наш «брачный контракт» уже подписан официально. Алкоголь является продуктом, который входит в список допинговых. Будь то во время соревнований, или вне их рамок. В любой момент пилот Формулы-1 должен быть доступен для проверки. Речь идет о тесте на анализ мочи. Каждые три месяца он подает список по дням, где будет находиться, чтобы его могли в любой момент разыскать инспекторы агентства.

– То есть предположить, что гонщик может сесть за руль болида в состоянии опьянения, просто не возможно.

– Это исключено. Его дисквалифицируют, и он лишится лицензии.

– Вы как врач, и как специалист по автоспорту, можете объяснить тот феномен, почему гонщики после аварии зачастую едут еще быстрее, чем это было до нее?

– Я бы не утверждал так однозначно. Есть случаи, когда пилоты действительно после серьезной аварии показывают еще более высокие показатели, чем раньше. Очевидно, они для себя определили, где находится тот порог риска, до которого они могут доходить. Но есть и другие примеры. Когда случившаяся авария затем надламывает пилота морально, и он на уровне подсознания опасается доходить до того риска, где может повториться авария. Это все индивидуально.

Реклама

– Благодарю за беседу.

Владимир Васильев, Фото Геннадия Хоботова